Европе в Ливии нужна рука Москвы
Командующий национальной армией Ливии Халифа Хафтар
© AP Photo, Mohammed El-Sheikhy
Поздравлений с победой в Алеппо Россия от западных партнеров не дождалась. Впрочем, вряд ли кто в Москве всерьез рассчитывал на подобный акт доброй воли со стороны глав государств так называемой международной коалиции, топчущейся на сирийской земле уже который год с неясными целями и при полном отсутствии успехов. И все же говорить о том, что Запад победительницей Россию признал, можно с полным на то основанием.
Дело здесь не в том, что как-то неожиданно исчезли все эти госпитали, школы и прочие гражданские объекты, которые, как свидетельствовала европейская и американская пресса, регулярно подвергались беспощадным бомбардировкам кровожадных русских. И не в том, что мирные переговоры в Астане видятся более перспективными, чем женевские «посиделки». Дело в признании веса, вновь обретенного Москвой на Ближнем Востоке, признании за Россией способности руководить здесь процессами, влиять на их участников и добиваться поставленных целей. Признания, пусть в официальных поздравительных сообщениях не зарегистрированного, но фактически озвученного.
Европа сегодня смотрит на Россию как на единственную силу, способную навести порядок в Ливии, которая давно уже превратилась в главную иммиграционную головоломку для Евросоюза.
История вопроса
В 2011 году правивший этой ближневосточной страной в течение четырех десятилетий «кровавый диктатор» и «друг Советского Союза» полковник Муаммар Каддафи был свергнут и убит местными сторонниками демократии при поддержке Запада. После свержения тирана и короткого вздоха облегчения «всех прогрессивных сил» должна была неминуемо наступить эпоха свободы и расцвета.
Со вздохом получилось. С остальным нет, ибо сразу после выдоха Запад включил традиционную методику «разделяй и властвуй», процветание которая могла обеспечить только ему. В Ливии возникли аж три правительства, каждое из которых считало себя единственно правомочным и не желало ничего слышать о двух других.
Два правительства из трех обосновались в Триполи. Одно, создаваемое при поддержке ООН, было красиво названо «Правительством Народного Единства» (ПНЕ). Второе – Всеобщий Национальный Конгресс (ВНК) – финансируемое Катаром и Турцией, состояло из приверженцев радикального ислама, по совместительству являвшихся полевыми командирами разношерстных групп, поделивших между собой сферы влияния и территории сбора дани, как ильфопетровкие сыновья лейтенанта Шмидта делили в свое время СССР.
Третье, которое возглавил бывший соратник Каддафи генерал Халифа Хафтар, возникло в городке Тобрук с населением, немного превышающем сто тысяч человек. Генерал сразу же взял быка за рога, занявшись тем, что он умеет делать лучше всего, а именно захватом земель. Ориентировался он при этом на борьбу за территории, находившиеся под контролем джихадистов, чем и заслужил уважение у мирового сообщества, которое, как это ни парадоксально, все же считало его совсем не демократом, а наоборот, человеком, желающим установить диктатуру.
Соперничество трех правительств, естественно, очень быстро вылилось в гражданскую войну, которая на ливийской земле не прекращается уже шестой год.
Какое дело Европе до Ливии
Оставался бы этот конфликт междоусобным внутриливийским делом, Европа бы и пальцем не пошевелила для наведения порядка в Триполи, Бенгази, Тобруке и прочих городах страны. Но от войны побежали люди. И побежали они (а точнее – поплыли через Средиземное море) прямехонько в Старый Свет. Да в таких количествах, что не обратить на это внимания было просто нельзя. А обращать его (принимать, обогревать, кормить, ассоциировать, оказывать социальную помощь и т.д.) оказалось слишком дорого.
Теперь, когда речь идет ни больше ни меньше как о выживании Евросоюза, и сохранении национальных особенностей государств, его составляющих, вопрос тушения пламени гражданской войны в Ливии встал перед ЕС в полный рост.
Ситуация в настоящий момент допекла больше других из европейских стран Италию и Великобританию. Апеннинское государство — потому что оно является одним из предпочтительных пунктов назначения судов, нелегально транспортирующих в Европу всех тех, кем на арабском Востоке и в Африке овладела «охота к перемене мест», только в прошлом году по официальным данным в Италию прибыла 181 тысяча непрошенных гостей. Поиском неофициальных цифр никто не задавался: страшно.
Великобритания в число наиболее заинтересованных попала по другой причине: Лондону и в статусе члена ЕС надо было ощущать себя рулевым всех процессов, а уж теперь, когда он от евросоюзной опеки (и обузы) освобождается, необходимость контроля всего и вся возрастает в несколько раз. Такие Соединенные Штаты европейского розлива.
По сведениям британского издания The Telegraph, итальянский премьер Паоло Джентилони уже связался со своей британской коллегой. И в приватной беседе выразил надежду на то, что она (Тереза Мэй) в ближайшее же время приложит максимум усилий к тому, чтобы поговорить с Кремлем о Ливии.
«Турецкий гамбит»
Источник газеты в итальянском правительстве сообщил, что «Рим хотел бы поговорить со всеми сторонами, (в том числе и с Россией), заинтересованными в решении ливийского конфликта. Погашение которого будет означать и минимизацию потока беженцев в Европу».
Фактически речь идет о том, чтобы прокрутить с Ливией такой же финт, какой некоторое время назад ЕС проворачивал с Турцией, когда Анкара принимала на себя обязательства осаждать весь поток сирийских, иракских и афганских беженцев у себя в обмен на 6 миллиардов евро, выделенных ей Евросоюзом.
С Турцией Европейскому Сообществу договариваться было проще изначально – у президента Эрдогана на анатолийских землях было все более или менее схвачено. В Ливии все совершенно не так. Правительство Национального Единства ничем кроме названия не запомнилось. Всеобщий Национальный Конгресс, хотя и более деятельная организация, не устраивает Старый Свет по причине своей исламской направленности. Остается генерал Хафтар. Который, безусловно, спит и видит себя диктатором, и это очень недемократично, но на безрыбье… Перефразируя одно очень популярное высказывание: «Он, конечно, нехороший человек, но это наш нехороший человек».
Никто кроме Кремля
Навести мосты с Хафтаром может Кремль. И, пожалуй, только Кремль и никто кроме Кремля. Во-первых, потому что демократичным европейцам Хафтар просто не поверит (не забываем, что генерал – экс-сподвижник Каддафи). Во-вторых, потому что Москве интересно закрепиться в еще одном государстве Ближнего Востока после успеха в Сирии. В-третьих, потому что Путин умеет разговаривать с диктаторами (а Асад, по-вашему, кто? То-то же!) и держать их под контролем. Путин, конечно, благодаря внедрению в Ливию усилится, но тут уж из двух зол приходится выбирать меньшее.
И, в-четвертых. Когда авианосец «Адмирал Кузнецов» посещал ближневосточную акваторию Средиземного моря, генерал Хафтар нанес визит командиру корабля. И побеседовал с его борта в режиме видеоконференции с министром обороны России Сергеем Шойгу, по свидетельству той же Telegraph. «Хафтар дважды в прошлом году побывал в Москве, а буквально неделю назад представитель его армии сказал, что десятки воинов, подчиняющихся генералу, были доставлены в Москву для похождения лечения и реабилитации. Какие еще нужны доказательства тому, что только русские смогут договариваться с Хафтаром, и только с ними будет разговаривать он?» – задает риторический вопрос корреспондент издания Роланд Олифант.
Мир уже смирился
«Генерал Хафтар – светский человек, сильный лидер. Его поддерживают люди из правительства Египта и сам глава этой страны Абдель-Фаттах ас-Сиси», – это уже информация из другой британской газеты, The Guardian, сообщающей о том, что лидера «третьего ливийского правительства» положительно оценивает и президент США Дональд Трамп. Что, по мнению издания, опять-таки «заставляет возлагать большие надежды на Путина», который западной прессе видится уже почти родственником новому хозяину Овального Кабинета.
Министр иностранных дел Италии Анджелино Альфано, по сведениям редактора дипломатического отдела Guardian Патрика Уинтура, уже сообщил, что «есть обнадеживающие сигналы из Кремля, и он рассчитывает обсудить ливийский вопрос с Сергеем Лавровым в ближайший четверг, 16 февраля в Бонне. В тот же самый день в Лондоне о связке Ливия-Хафтар-Россия будут беседовать премьеры Джентилони и Мэй».
На брифинге в Совете Безопасности ООН, состоявшемся в прошлую среду, 8 февраля, специальный посланник по Сирии Мартин Коблер заявил, что «в течение нескольких недель может быть достигнута договоренность о внесении изменений в ливийскую Конституцию, которые позволят Хафтару, возглавляя все вооруженные силы страны, руководить ею в целом, но под контролем гражданских структур». Что за гражданские структуры – пока не уточняется.
Наконец, Борис Джонсон, глава МИД Великобритании «приветствовал идею проведения переговоров с Россией о будущей роли Хафтара в Ливии», – пишет Guardian.
Помешать достижению соглашения между ЕС, Россией и Ливией могут многочисленные неправительственные благотворительные организации, считающие, что «в Ливии мигранты будут содержаться в нечеловеческих условиях, а направлять задержанных в водах Средиземного моря беженцев в Ливию явится нарушением международного права». Но это уже, как говорится, следующий вопрос.
Кто останется в выигрыше?
Ситуация выглядит довольно забавно: вечно противостоящие друг другу Россия и Запад совместно решают свои задачи. При этом роль России для международного сообщества выглядит пассивной – «нас в объятия Хафтара Евросоюз подтолкнул». Так что возможные последующие визги об агрессии Москвы, вторжении на территорию суверенного государства и поддержке диктатора (он же – марионетка Кремля) есть чем бить: козырей Кремлю Запад сам сдает с запасом. Причем Лондону в этом случае кажется, что он действует в своей многими веками отшлифованной манере «загребать жар чужими руками» и отправляет Москву таскать каштаны из ливийского огня для Альбиона.
Нет сомнения, что именно такой поворот дела устраивает и Россию – очередной шаг к укреплению позиций РФ на Ближнем Востоке (или возврату к влиянию в регионе) сделан будет «по просьбе противника», который может и догадывается, что играет немножко против себя самого, но вынужден поступиться стратегическими принципами ради одного небольшого, но очень необходимого тактического успеха. Сейчас. В шахматах это называется «защита единственными ходами».
Вряд ли 16 февраля, по окончании переговоров Лавров – Альфано, следует ждать заявлений о том, что стороны достигли согласия и самолеты ВКС уже взяли курс на Триполи, Бенгази или Тобрук. Главный дипломат России умеет держать паузы. Длительность которых измеряется очень своеобразной мерой времени «пока проситель не дозреет». То есть, пока ситуация не прижмет его настолько, что он будет готов на любые или почти любые условия, лишь бы забыть (в данном случае – о цунами беженцев) как о страшном сне.
У западных просителей после того, как опасность миновала, обычно возникает желание порулить освободителями, указывая, как правильно надо решать те проблемы, с которыми Запад сам не справился. Чтобы свести вероятность возникновения этого желания к минимуму (заставить о нем забыть совсем – это вряд ли) паузу российская сторона может держать сколь угодно долго. До момента, пока не достигнет полного удовлетворения своих интересов. В альянсе с ПНЕ и/или ВНК Евросоюз в Ливии добиться может только одного: увеличения угрозы самому себе. Так что торопиться с оказанием помощи Москва не будет. Образно говоря, есть смысл усесться поудобнее на берегу реки и подождать, пока по ней проплывет труп твоего врага.
Владимир Добрынин
https://www.nalin.ru